Электронный товар

С водой у меня двоякие отношения. Я выросла у моря и не представляю себе, как можно жить вдали от него и не иметь возможности выйти на морской берег, когда тебе этого захочется, когда выдастся свободное время. Пусть даже на минутку, но выйти на берег, чтобы услышать шуршание волн, размеренно набегающих на желтый песок. Я не представляю, как можно проводить отпуск не у воды. Любой — моря, океана, реки, озера. Однако при этом я не купаюсь в открытых водоемах, отдавая предпочтение бассейнам. Исключения, конечно, случаются, но я действительно не испытываю желания погрузиться в мокрую неизвестность. Дело в том, что когда я была маленькой, то умудрилась почти утонуть. Причем дважды за один день. Спасти-то меня спасли, а вот страх там, где-то в глубине меня, жив до сих пор. Я плаваю, если вижу дно. Главное тут слово — “вижу”. На Мальдивах 3–4 метра мне не внушают страха, а в мутной воде и полтора метра для меня много. При этом я могу на утлой лодочке отправиться в дальнее плавание, и мне абсолютно не страшно. Не слишком комфорт­но — да. Ну, и скучно еще. Я помню, как мы из Венесуэлы добирались до Тортуги, ну или до похожего на Тортугу острова. Капитана мы просили доставить нас на знаменитый остров пиратов, где хотели пожить пару дней дикарями, но куда мы на самом деле прибыли, так и не узнали. Табличек на острове не было, как и людей. А когда команда установила тенты, накрыла столы, нас так и вовсе перестало интересовать, как называется остров: дикий, с белым песком, прозрачной водой — все, как заказывали. Но я помню, как завидовала встреченному на острове венесуэльцу, который каждую неделю на часик прилетал туда за крабами и одиночеством. Мы же четыре часа шли морем, и волны в прямом смысле слова захлестывали наш небольшой катер, сбивая даже солнечные очки с лица. Мы сидели на дне, чтобы не выпасть за борт, но страха не было никакого. И все-таки мой страх не панический. В его основе — огромное уважение к воде и ее безмерной силе, от которой я и стараюсь держаться на расстоянии. Все мы прекрасно понимаем, что вода — основа нашей жизни, ее колыбель. Поэтому и окружаем себя источниками воды в любом ее проявлении. И даже если они нефункциональны, они — как памятники воде, без которой наша жизнь и не состоялась бы вовсе. В конце концов, именно вода является символом нашего бесконечного бытия. Марина Дианова

Этот рассказ будет не о мужчинах, а о том, в чем отличие женщин от мужчин. История эта случилась со мною в Венесуэле, где мы в течение месяца бродили по джунглям, забирались на тепуи да в поисках сокровищ отправлялись на необитаемые острова. Про сокровища я, конечно, пошутила, хотя именно о них и пойдет речь. Визитной карточкой Венесуэлы не в последнюю очередь является водопад Анхель. Добраться туда можно лишь по реке или на самолете. Мы выбрали второй вариант, арендовав для этого Cessna и, разу­меется, местного гида, который оказался весьма услужливым малым. После того как мы своими глазами увидели падение вод самого высокого в мире водопада, наш сопровождающий предложил слетать на соседний тепуй, чтобы показать нам очередной красивый водопад. После приземления на плато оказалось, что до водопада нужно брести по реке вброд. Никто спорить не стал. Пока в какой-то момент гид не сказал, что перед нами небольшая впадина, которую надо переплыть. Но я не умею плавать! Точнее, в детстве я тонула, поэтому предпочитаю плавать там, где уверена, что дно всегда смогу достать ногами. В общем, я объявила, что “ваш водопад мне не нужен, лучше всех тут подожду”. За час обещали обернуться. Но, как только компания скрылась за поворотом реки, я поняла, что как-то мне не хочется сидеть одной на берегу. А если змеи? А если индейцы? В общем, решила догнать остальных. Тем более плыть надо было метра четыре, а глубина в этом месте была менее двух метров. Вода прозрачная, как слеза, дно видно, и это меня уже успокаивало. Я поплыла. И вот, уже приближаясь к краю излучины, на дне речки я увидела, как что-то блестит. Доплыв до мелководья и встав на ноги, стала разглядывать это нечто, которое оказалось не чем иным, как кусочком золота размером с ноготь большого пальца. Минут десять я размышляла, как его достать. Иных вариантов, кроме как встать, наклониться, опустив в воду лицо, и просто поднять золото, не существовало. Но! У меня были накрашены глаза, так что речи о том, чтобы нырнуть, даже быть не могло. Я рванула вдогонку за своими, чтобы кто-нибудь из мужчин достал МОЕ золото. Шерп рассказу не удивился, подтвердив, что золото тут регулярно встречается, а наши, посовещавшись, приняли “мудрое”, на их взгляд, решение все-таки дойти до водопада, а с моей проблемой разобраться на обратном пути. Мол, золото никуда не убежит. Так оно и случилось: золото никуда, скорее всего, не убежало, а вот солнце ушло. И как только его лучи перестали освещать благородный металл, он стал невидим. Мужчины так и не смогли меня понять — что я не нырнула только потому, что боялась нарушить макияж, и не могли взять в толк, зачем наводить марафет в джунглях. Впрочем, я даже не пыталась им это объяснить, зная, что на мир мы смотрим с разных полюсов. А тот кусочек золота, который я сама нашла, еще полгода снился мне каждую ночь. И хотя вряд ли тепуйский сувенир мне удалось бы довезти до дома (чемодан все равно пропал на обратном пути), зато я узнала, что такое золотая лихорадка. И поняла, что прививок от нее не существует. Даже для такой, как я, достаточно равнодушной к украшениям женщины. Марина Дианова

Жизнь прекрасна! Надеюсь, что в уходящем году эти слова вы произносили столь же часто, как и я. Дело в том, что для меня 2017-й был годом сюрпризов, каждый из которых заставлял улыбаться. Ну, может быть, подобные моменты у других вызвали бы совсем иную реакцию, но я не сомневаюсь, что судьба нам преподносит лишь то, чего мы подсознательно сами желаем. Мои родственники, например, схватились за голову от ужаса, узнав, что, прилетев вечером из одной командировки, утром я должна была сесть в самолет, чтобы улететь в Москву. Причем только на один вечер: дабы лично поучаствовать в проекте La Maison Rémy Martin Moscow House, который длился всего четыре дня. А я была безумно счастлива: хоть один из дней совпал так, что я успела слетать в Первопрестольную, чтобы открыть выставку Шнура и тут же вернуться домой. Дело в том, что, случись это днем позже или раньше, мне пришлось бы отказаться от поездки: ибо, вернувшись из Москвы и переночевав дома, я должна была лететь в Грецию. Мои друзья, узнав, что я собираюсь в Нью-Йорк ради встречи с Клинтоном, и только на четыре дня, включая перелет, дружно повертели пальцем у виска. Поэтому я им побоя­лась рассказать, что, улетая, перепутала аэропорты. Лишь узнав у стойки регистрации в “Кеннеди”, что отлет совсем из другого аэропорта — “а туда вы точно не успеете”, — просто решила рискнуть. Схватив такси, отправилась по пробкам в другой город (пригород), а приехав, узнала, что таки да, не успела — регистрация на рейс закончилась. Вот тогда я, не умеющая просить и упрашивать, пошла на все: сумма, на которую я бы попала, опоздав на рейс, меня просто испугала. Я пустила в ход имена Антониу Гутерреша (генеральный секретарь ООН), с которым намечалась встреча, и Билла Клинтона — и они реально сыграли свою роль: мне все-таки выписали контрамарку, дав разрешение на вход в зону посадки. Я бы выиграла все Олимпийские игры, если бы неслась там с такой же скоростью, как в аэропорту, подстегиваемая бесконечными комментариями в громкоговоритель, что только меня и ждет весь самолет. Я успела! И улыбка была на моем лице. Правда, это мало чему меня научило. Пока наша замечательная команда технически дорабатывала этот номер журнала, готовя его к сдаче в типографию, я отправилась в Китай. Всего на пять дней, включая 15-часовой перелет в одну сторону и такой же в другую. Жизнь прекрасна! Чего и вам желаю! Марина Дианова

Рассуждая на тему гламурной жизни, я задалась вопросом: а что вообще подпадает под категорию “лакшери”: места, которые привлекают меня или куда едут все? Ведь никто не запрещает написать luxury на пластмассовом мусорном ведре. Как ни странно, ответ нашла там, где и не думала искать. Однажды мне попалась весьма познавательная статья американки Аны Анджелик, доктора социологии и стратега, разрабатывавшей и разрабатывающей различные маркетинговые кампании для таких брендов, как Tom Ford, Tag Heuer, Sotheby’s, Moët Hennessy, The Macallan… Ана, чей опыт работы впечатляет, делилась своим видением того, как должны позиционировать себя luxury-бренды в условиях меняющегося рынка. Стоит ли бросать все средства на то, чтобы набирать лайки в соцсетях? Она не отрицает их, но тут же предупреждает, что количество подписчиков или последователей в соцсетях не может быть критерием “люксовости” бренда. Работая на рынке роскоши, пишет Ана, не стоит забывать, что, как только ваш продукт — пусть даже в сетях — приобретает массовость, он перестает быть эксклюзивным. В сегменте luxury чем меньше людей владеет товаром или имеет доступ к нему, тем более ценной становится вещь или даже информация. Люкс уже давно не то, что на виду, а то, что имеют немногие. Пусть лучше у вас будет микросообщество, зато в нем будут исключительно ваши единомышленники. К тому же такие сообщества более жизнеспособны и ценны, чем переэкспонированные блогеры. И второй совет, который дает Ана и который может вам пригодиться: массивные, но краткосрочные акции менее продуктивны, чем продолжительные и не сильно затратные кампании. По сути, эти схемы используются в подразделениях private banking,  за счет успешного развития которых выживают целые банки. Что ж, таковы тренды нового времени. И пренебрегать этим не стоит. Марина Дианова